[B][COLOR=darkblue]И он дожмет ее... конечно, дожмет. Только он один знает, что лучший способ сломать ее напускное сопротивление - непостоянные, пустые звонки и непризнания и обещания ни о чем, а абсолютная демонстрация тишины, без малейших признаков жизни, внушающая бесконечную вереницу мыслей о том, что "где" и "почему" и "как". И она сорвется, "поварится", до готовности, в своих непонятках и сорвется. И позвонит, и смиренно и тихо скажет:
-Я больше не могу.
Он кивнет, как само себе разумеющемуся, и скажет им обоим привычное:
-Любое время, любое место. Говори.
Она придет, протягивая ему свои озябшие и одинокие в дали от него ладони, он примет их в награду, и... И он войдет в нее. Войдет как всегда, презрительно наблюдая за блеклыми тенями других, мечущихся между ее мозгом и душой, в едином порыве - бежать. Войдет, расставляя по местам свои взгляды и слова на фундаментальных полках ее памяти. Войдет, вновь обретая-впитывая свое душевное равновесие рядом с ней, как хозяин загородного дома, так долго отсутствующий и вот, наконец, вернувшийся в родные стены. Она воспламенится, вспыхнув от блаженной близости его души и тела, вверх взовьется победным пламенем своей секундной власти, мягким пеплом ляжет на его плечи, прикроет глаза, надеясь, что сейчас весь мир слетит с орбит, и они канут в Тар-тарары вот так вот... вместе... Вот только владыка ее естества странник... Он погостит в своем придуманном, полузабытом раю и снова дверь в него прикроет. Отчетливо осознавая, что вновь заставил ее ждать. Ждать, не спать, помнить. Такая странная, необъяснимая жизнь двоих, зависящая от одного касания...
Касания, дарующего им обоим их обреченное право на счастье.
(c)[/COLOR][/B]